Ночной дозор. О самой загадочной картине Рембрандта

«Ночной дозор» — одно из самых загадочных полотен в мире. Все знают, что это вовсе и не ночной пейзаж. Просто картина потемнела, а на самом деле действие разворачивается днём.

Но вот почему именно с этой картины у Рембрандта началась чёрная полоса в жизни? Что он такого в ней изобразил, что все против него ополчились?

Что за светящаяся девочка изображена среди мушкетеров? Почему вооруженный карлик стреляет прямо в толпу стрелков?.. Вопросов очень-очень много.

Увы, Рембрандт нам ничего не оставил: ни книг, ни пояснений.

Но вот если бы он вёл дневник, в котором все тайны раскрыты… давайте представим…

Дневник Рембрандта «Мой успех и мое проклятие»

«Неделю назад умер сын Титус. Нет никакой надежды его когда-нибудь обнять.

Нет, есть одна лазейка. Я напишу «Блудного сына». Ведь у того отца всегда оставалась надежда обнять своего сына. И однажды он вернулся. Пусть все промотал, зато живой.

Нет, никому продавать картину не буду. Все равно никто не купит.

Что я делаю не так? Вспомнить бы, с чего все пошло под откос? Ах да, с этого злосчастного «Выступления стрелковой роты капитана Франса Баннинга Кока и лейтенанта Виллема ван Рейтенбюрга»!

Да-да, именно с этой работы все пошло не так. Как все счастливо складывалось до неё. И как скверно все пошло после неё.

До «Ночного дозора» я был удачлив. Что ж, я был резвым малым в молодости. Не сидел сложа руки в ожидании заказчиков. Если надо было, мог и подставного покупателя на аукцион прислать. А как иначе цены на свои картины поднимать!

Можно было, конечно, и натюрмортики для булочников с мясниками стряпать. Но мне хотелось соответствовать своей жене. Как-никак, дочь бургомистра! Она заслуживала обеспеченного мужа. Не на одно же ее наследство жить.

Поэтому мне позарез нужно было добраться до обеспеченных заказчиков. Так что мои махинации с аукционами простительны.

И вот я дождался. Доктор Тульп заказал групповой портрет. О, наконец достойный заказчик, президент гильдии хирургов!

Нужно было создать такую работу, чтобы о ней заговорили. Тогда нужный контингент заказчиков подтянется.

Я думал-думал: чем же я могу отличиться от бесчисленных художников? По технике они мастера, здесь не поспоришь. Ну как я могу тягаться с тем же Хальсом?

Франс Хальс. Групповой портрет офицеров стрелковой роты св. Георгия. 1627 г. Музей Франса Хальса в Харлеме.

В технике я не смогу его превзойти. Я не хочу написать 1000-ый групповой портрет. Мне нужно что-то эдакое! Я хочу быть первым в чем-то!

Я пересмотрел десятки таких портретов. Я пошёл в Палату счета, где мои предшественники изображали бесчисленных хирургов. Тот же Кейзер весьма не дурно 12 лет назад написал “Урок анатомии доктора Эдгердса”.

Но я смутно понимал, что во всех этих портертах чего-то не хватает. Чего-то не хватает…

Вот они сидят и смотрят. Кто на зрителя, кто на скелет. Разные люди, но почему-то они похожи. Может потому что одеты почти одинаково? Господи, хорошо, что эти пышные воротники вышли из моды!

Ах, вот оно в чем дело! Они похожи, потому что…

у них одинаковое выражение лица! Где эмоции-то? О чем каждый из них думает? Вообще не понять!

Я оживлю своих заказчиков. Пусть они ужасаются, удивляются, изумляются. Нечего истуканами в ряд сидеть, как болванки!

Как же я был горд собой, когда создал «Урок анатомии доктора Тульпа»!

Ведь очевидно же, что я превзошёл Кейзера!

Вот она слава! Публика была в восторге от портрета. Теперь не было смысла посылать на аукционы подставных покупателей. Заказчики и так шли.

И однажды пришел бургомистр Амстердама, Виллем де Кок. Мы выпили, обговорили заказ.

Когда он ушёл, я подпрыгнул от восторга. Бургомистр Амстердама! Да я счастливчик!

Как же я ошибался… это было начало конца…

Он был капитаном стрелковой роты, которая будет охранять испанскую королеву. Скоро та посетит Амстердам. Что ж, эти ребята заслужили того, чтобы быть увековеченными.

Я охотно взялся за работу. Ведь надо было выплачивать увесистый такой кредит за дом. Каждый из офицеров заплатил по 100 гульденов.

Я теперь знаю, в чем моя особенность. Никаких теперь истуканов! Игральные карты пусть мои соперники малюют. А я изображу, как капитан созывает свою роту на защиту города.

Не буду льстить, как другие: пусть будут настоящими. Немного неловкими, неуклюжими, но живыми. Вот даже один у меня такой неловкий, что чуть в соседа не попал. Пальнул прямо в толпу!

Ну ладно, это будет не реальный человек, а неизвестный карлик. Ничего-ничего, переживут.

Но я ещё не закончил работу, как случилось несчастье…

Саския, моя любимая жена, тяжело заболела. Она умерла тёплой летней ночью. Нашему сыну Титусу был всего один год.

Я перенёс ее тело в мастерскую. Я не мог не увековечить ее в последний раз. Я написал светящееся доброе лицо Саскии среди толпы стрелков.

Я похоронил мою любимую Саскию и продолжил работу. Конечно, я ждал очередного триумфа. Ведь в картине столько движения! Я стоял около неё и слышал барабанную дробь, голоса и шуршание ног.

Но … заказчик оказался откровенно тупоголовым. Видите ли, подавай им чтобы «красиво и похоже»! Возмутило их, почему я внёс других персонажей, которые не платили за присутствие на картине.

Но позвольте, как я изображу толпу с помощью 18 человек. Это мало! Конечно, я внёс ещё 16 персонажей.

А некоторые и вовсе попросили вернуть им свой взнос за картину. Мол, их лица почти не видно. Но как я изображу жизнь и движение, если расставлю их в ряд!

Картина никому не понравилась, кроме капитана. Ещё бы, он в самом центре, во всей красе. Правда он не сразу себя узнал. Но тем не менее копию картины заказал для своего дома.

А остальные объявили мне байкот. Даже лейтенант Рейтеньбюрх. Ему не понравилась двусмысленная тень от руки де Кока на его паху.

Может я и перемудрил. Они уверены, что я посмеялся над ними с помощью этой картины. Может, зря я изобразил карлика за спиной капитана, который случайно выстрелил прямо в толпу…

Они перестали звать меня в свои дома. Не делают заказов. Распускают обо мне нелепицы.

В конце концов я разорился. Мой дом ушёл с молотка.

И только Титус, мой мальчик, спас своего старика.

Едва повзрослев, он организовал фирму по продаже картин. Нанял меня, как художника. Только благодаря ему у меня появилась возможность спокойно работать, и не думать, как раздобыть кусок хлеба.

Но Титус умер. Я могу обнять его только в воображении, а ещё на картине…”

На этом воображаемый дневник Рембрандта обрывается…

***

«Ночной дозор» в XVIII веке был перенесён в Городскую ратушу. Но так как не умещался в простенок между окнами, был обрезан с двух сторон. Так два стрелка слева канули в лету, увы.

В зале, где висел «Ночной дозор», постоянно разжигали камин. За 2 столетия картина покрылась копотью, и фигуры были почти не различимы.

Именно поэтому так назвали картину. На самом деле действие на ней происходит днём.

И только в начале XIX века шедевр перенесли в музей в Амстердаме.

Да, эта работа стала переломной в жизни Рембрандта. В ней он уже однозначно решил выбрать путь свободного художника, который не хочет идти на поводу у вкусов публики.

Может быть, неосознанно. Сначала ему казалось, что он просто ищет способ выделиться среди других.

Но потом понял, что нащупал путь, соответствующий его СУТИ, своей ИСТИННОЙ ЛИЧНОСТИ. И уже не смог отказаться от этого пути.

К сожалению, современники не поняли и отвернулись. Рембрандта оценили лишь будущие поколения. И навсегда записали его в историю искусства.

Спасибо, Рембрандт! Спасибо за честность с самим собой. Спасибо, что выбрал свой путь. Мы помним тебя.

***

Комментарии других читателей смотрите ниже. Они часто являются хорошим дополнением к статье. Ещё вы можете поделиться своим мнением о картине и художнике, а также задать вопрос автору.